Аутодафе - Страница 18

Гуэрво спрыгнул со спины зверя, приказал ему лечь, взял в руки лук, глядя туда, где за деревьями высились вершины бледно-голубых острых скал. Оба шапри, не задерживаясь, поехали в ту сторону, пересекли поле и скрылись в лесу.

— Они скажут нам, если появится опасность. Постарайся не касаться воды, Людвиг.

Ручей, как видно начинающийся где-то в горах, протекал через поле. Его дно казалось кроваво-красным, а над водой поднимался пар.

— Они погибли где-то здесь. Но где? — София говорила резко, было видно, что она нервничает и ей здесь неуютно, хотя лично я не чувствовал никакой угрозы.

Для меня это была пускай странная, но не таящая опасности местность. Попади я сюда в одиночку, и ничто бы не заставило меня насторожиться.

— Скоро мы это узнаем, — сказал я, сплетая основу для фигуры. — Гуэрво, у тебя во фляге еще осталась вода?

— Да.

— Вылей ее, когда скажу.

Рисунок был достаточно простой, и, когда кинжал поставил финальную точку, я кивнул Гуэрво. Он взмахнул флягой, и вода сложилась в большой шарик, который, не думая падать, полетел куда-то прямо, тая и оставляя за собой в воздухе след из мелких капелек.

— Нам туда, — сказал я.

Трава сухо шелестела, когда мы касались ее, и мелкие чешуйки серых хлопьев срывались с пушистых венчиков, точно пепел. Мертвый и безжизненный.

Идти оказалось далеко, почти на противоположный конец поля, и когда я увидел то, что нас ждет, резко сказал:

— Стоп!

Гуэрво посмотрел себе под ноги, на торчащий из земли костный обломок.

— Есть две новости. Обе плохие, — поведал я своим спутникам. — Здесь есть темная душа, но она не имеет никакого отношения к дракону.

— Ты видишь ее? Почему считаешь, что это не она уничтожает кладку?

— Таких, как эта, у нас называют якорем. Она не может отойти от места смерти больше чем на пару сотен шагов и до кладки Файрварда добраться не могла.

— Возможно, есть другие…

— Возможно, Софи. Если где-то поблизости умер еще кто-то из людей. Право, мне даже совестно, что мой народ умеет причинять другим неприятности даже после смерти. Подождите здесь, вы все равно ничем не сможете мне помочь. Это следует уничтожить.

— Очень мало времени, аэрго. Помни об этом.

Я сделал несколько шагов к темной, сутулой, широкоплечей фигуре, застывшей на поле, точно мое знакомое Пугало, но затем вернулся к Софии. Она встревожено нахмурилась.

— Скажи, у тебя пуговицы из серебра? — спросил я.

— Да.

— Они тебе нужны? Если ты не против…

— Бери.

Кинжалом я срезал с ее комбинезона две верхние. Гуэрво наблюдал за моими действиями с неизменной улыбкой и, когда я уходил, сказал Софии что-то веселое. Она в ответ шикнула на него.

По счастью, якори крайне медлительны. Этим пользуются в школе стражей, и учеников частенько вывозят на кладбища, для того чтобы новички набрались должного опыта и привыкли к своим кинжалам. Отличная практика в полевых условиях.

Якори близоруки и замечают человека, только когда подойдешь к ним едва ли не вплотную. Сперва я нарисовал фигуру недалеко от души и только после этого привлек к себе ее внимание. Она неуклюже развернулась, шагнула ко мне, занося для удара колоссальный кулак, я отскочил, и сущность озадаченно застыла, не понимая, куда я делся.

Превратить пуговицу в знак и отправить в брюхо махины — пустяковый фокус. Серебро оставило в воздухе прекрасный след, так что гигант, осторожно переставляя ноги, двинулся в мою сторону и не заметил ослабляющую фигуру, в которую наступил.

Я активировал ловушку, и темный, упав на спину, тоненько закричал, понимая, что угодил в западню. Земля вытягивала из него силу, расплескивала в стороны, и трава вокруг фигуры начала наливаться цветом. Сперва желтым, а затем и зеленым.

Якорь ослабел настолько, что я воткнул кинжал ему в бок. Сила, хлынувшая в клинок, сбила меня с ног, я рухнул на колени, стараясь, чтобы рукоять не выскочила из пальцев. В ушах звенел набат, так что я не сразу понял, что вокруг творится что-то несусветное.

Выскочив из леса, по полю во всю прыть несся всадник шапри. Что характерно, без своего товарища. А в гуще деревьев нарастал странный шум, то ли рев, то ли треск, то ли грохот колоссального камнепада.

«Банннг» — пропела тетива лука Гуэрво, и стрела по высокой дуге унеслась к деревьям. Через несколько секунд весь мир потонул в серебристой вспышке, и виенго выстрелил повторно. Он больше не улыбался, его губы были сжаты в узкую линию, а по лицу катились капельки пота. Не знаю, с кем он сражался и что это была за магия, но давалась она ему нелегко.

Серебряные вспышки следовали одна за другой, по мере того как стрелы Гуэрво поражали невидимые мне цели. София оказалась рядом со мной, схватила за руку, дернула:

— Бежим, Людвиг!

И мы побежали к нашим лошадям по горькой траве, сквозь стелющийся над землей странный голубоватый дым. За спиной смачно чавкнуло, волна воздуха подхватила нас, понесла сначала вверх, потом вниз, и мы кубарем покатились по земле.

Рядом с тем местом, где оставили наших ездовых зверей, воздух начал дрожать, и из него в наш мир деловито шагнули странные твари. Казалось, что эти существа кем-то собраны из необработанных камней, сломанных ветвей, кусков окровавленной плоти, связанных между собой тем же самым голубоватым дымом, который медленно, но неуклонно заполнял поле.

Я помог Софии подняться, Гуэрво оказался рядом, прыгнув вперед и загородив нас от новой напасти.

— Софи! С тем, что идет от скал, я не справлюсь! — крикнул он ей.